Дарья Курдюкова
НЕЗАВИСИМАЯ ГАЗЕТА
Экспозиция, подготовленная в рамках перекрестного Года культурного туризма России и Франции, откроется 3 марта в Музеях Московского Кремля – в Одностолпной палате Патриаршего дворца. О беспрецедентном приобретении Людовиком IX реликвий и о том, что было бы, если бы с инициативой канонизировать французского короля не выступил его сын, Ольгу ДМИТРИЕВУ, куратора выставки, замдиректора по развитию просветительской деятельности и популяризации Музеев Московского Кремля расспросила корреспондент «НГ» Дарья КУРДЮКОВА.
- Сент-Шапель была построена фактически как реликварий для купленных Людовиком IX у императора Балдуина II святынь - прежде всего, для тернового венца (на выставке будет реликварий для него, сделанный позже, в 1806 году). Расскажите, пожалуйста, подробнее об истории их приобретения. Это был больше политический, чем религиозный жест короля?
- После того, как в 1204 году крестоносцы захватили Константинополь, в их руки попал и императорский дворец Буколеон с часовней, и другие христианские церкви, в которых хранились реликвии, количество которых их потрясло. Но самый важный комплекс - реликвии Страстей. Есть описание, сделанное рыцарем Робером де Клари, который перечисляет все, что они увидели в императорской часовне во дворце: терновый венец, большой фрагмент истинного креста, копье Лонгина, губка, пропитанная уксусом и желчью, которую подавали Христу, гвоздь от Распятия... Там было немало и других святынь, связанных и с почитанием Богородицы, и с другими святыми. Крестоносцы отдавали себе отчет в ценности этих реликвий, которые были немедленно поставлены под охрану и перешли в собственность новых императоров Латинской империи (просуществовавшей с 1204 по 1261 год). Но они постепенно начинают реликвии закладывать и продавать, поскольку их положение крайне непрочное в силу того, что у них мало и военных, и финансовых сил.
Около 1237 года Балдуин II ищет покупателя для тернового венца. Людовик как человек глубоко религиозный понимает, что может выступить спасителем этих реликвий - но одновременно, что это будет грандиозный политический капитал для Франции и для него лично. Две этих интенции трудно разделить. Конечно, он очень прагматичный политик, но вместе с тем очень верующий и благочестивый человек. И он купил эти реликвии за огромную сумму (терновый венец обошелся вдвое дороже, чем возведение Сент-Шапель). Причем когда Балдуин II приехал во Францию для ведения переговоров, его бароны уже заложили терновый венец венецианцам. Его выкупают у них. На нашей выставке будет грамота о залоге венца итальянскому банкиру Никколо Квирино -удивительный документ той эпохи.
- Что эта покупка дала ему в политическом плане?
- Это был новый политический капитал его династии Капетингов, и Людовик прекрасно осознавал, что необыкновенно поднял свой престиж и во Франции, и в европейском масштабе. Хотя паломническая карта Европы очень богата, но реликвии Страстей в этой иерархии стоят выше всего. Нужно добавить, что, купив терновый венец в 1239-м, вплоть до 1242-го он докупал еще партии других святынь, куда вошли частица креста, копье Лонгина, губка, ампула с кровью Христа, власы Богородицы, ее мафорий, череп Иоанна Крестителя. Когда король строит Сент-Шапель, то делает ее дворцовой капеллой, подчеркивая, что лично он обладает святынями. И, проводя важнейшие церемонии, связанные с этими реликвиями, он следует образцу личного благочестия, заложенному императорами Византии. Однако в глазах его современников эти реликвии освящают и защищают всю Францию. Их присутствие – важный фактор формирования национального самосознания.
Для Людовика очень важно, что он выступает как наследник византийских императоров, поскольку в эту пору теория переноса империи Карла Великого или Римской империи была очень актуальной. И так случилось, что после Карла Великого, воссоздавшего христианскую империю на Западе, титул императоров перешел к германским королям. Для большинства других светских правителей это был, скажем так, деликатный вопрос о природе их собственной власти, об иерархии внутри Европы: есть власть папы, есть власть императора, а остальные государи как будто бы стоят на ступеньку ниже. Превратившись в наследника византийских императоров, причем речь идет не о каком-то домене, а о духовном наследии, - Людовик поднимается в этой иерархии. Он не претендует на титул императора, но может говорить, что власть Капетингов суверенна и независима. Вообще, Людовик - удивительная личность, сочетавшая в себе идеализм и политический прагматизм. Наверное, других таких примеров мы и не знаем.
- Довольно парадоксальное сочетание.
- Да, но тем не менее.
- Покупка этих реликвий была беспрецедентной?
- Да, в силу их уровня и количества. В итоге он приобрел 22 реликвии, которые были помещены в большой раке в алтаре Сент-Шапель. Их часто изображали на миниатюрах, и у нас на выставке такие миниатюры будут. Но Людовик понимал, что он должен не только обладать святынями, но и распределять их, потому что в эпоху Средневековья хранение реликвий обеспечивает путь к спасению. Достаточно быстро он стал отделять от тернового венца шипы и рассылать их и в пределах Франции (например, в аббатства, которые он основывал), и за ее пределы. Скажем, в Ассизи, город, связанный с именем Франциска Ассизского, которого он очень почитал и отправил туда и часть ризы, и один из шипов венца (он до сих пор там хранится). Он хочет связать христианский мир почитанием общих реликвий. Сейчас розданные им шипы находятся и во Франции, и в Швейцарии, и в Италии, и в Англии.
Кроме того, сам Людовик собирал реликвии, связанные с местными святыми, и во Франции. Он их обменивал, покупал и т.д. Это естественно для того времени, и часто обладание реликвией приводит к созданию собора, куда устремляются верующие. В Средние века за реликвии активно борются монастыри, их пытаются перехватить, перекупить, и даже крадут. В этом смысле энтузиазм Людовика связан и с народной религиозностью.
К слову, интересно продолжение этой истории: когда Людовик был канонизирован, уже его останки превратились в реликвии. За них борются очень остро. После его смерти в VIII крестовом походе в Тунисе его останки привезли во Францию. Но по дороге часть их осталась в Палермо на Сицилии, которой владел его брат; в Болонье остался перст Людовика, а основное захоронение было в аббатстве Сен-Дени - королевском некрополе, который сам же Людовик санкционировал. Но когда процесс канонизации завершился, его внук Филипп IV, понимавший, что мощи деда - теперь его династический политический капитал, забрал их из Сен-Дени и перенес в Сент-Шапель, королевскую дворцовую часовню. Монахи Сен-Дени очень долго сопротивлялись, несколько лет длилась их тяжба с королем в римской курии. В конце концов римский папа решает в пользу короля, и Филипп переносит золотой реликварий в виде головы или даже бюста в Сент-Шапель и устанавливает рядом с реликвиями Страстей, продолжая процесс "накопления" святости в королевской часовне. Мы, кстати, в экспозиции покажем фрагмент реликвария Св. Людовика (сам он не сохранился) - эмалевый лепесток с оплечья.
- Реликварий пропал в эпоху революции?
- Да, был расплавлен. Вообще, судьба реликвий из Сент-Шапель плачевна. Большая часть погибла в ходе Великой Французской революции: реликварии были переплавлены, а реликвии выброшены. Терновый венец уцелел благодаря тому, что его передали в Национальную библиотеку, но вынули из реликвария (тот представлял собой большую готическую корону с драгоценностями), а сам венец разломили на три части. И фрагмент креста сохранился. Остальное утрачено, по-видимому, навсегда. А вернулись реликвии в начале XIX века уже в Нотр-Дам, в ведение архиепископа парижского: Сент-Шапель перестала быть действующей часовней даже после реставрации монархии.
- Реликвии же и подделывали.
- Разумеется. Это известный факт. Если сложить все имеющиеся фрагменты и креста, и гвоздей, - их будет слишком много. Да даже сейчас в венском Хофбурге, в сокровищнице Габсбургов, хранится еще одно копье Лонгина, не то, которое хранилось в Сент-Шапель. Но в Вене оно считается подлинным. Установить истину очень сложно.
- В Сент-Шапель была необычная витражная программа, вписывавшая Людовика в ряд сакральных сюжетов...
- У Сент-Шапель, построенной как реликварий, интересная архитектурная структура: на одном фундаменте стоят две капеллы, нижняя, предназначенная для двора и паломников, и верхняя, куда могли входить только король, члены его семьи и узкий круг приближенных. Там проводили мессы каноники из специально учрежденной группы клира. Верхняя капелла - шедевр готики, с огромным количеством пронизанных светом ланцетных окон - 720 кв. м витражного стекла. Но помимо эстетического впечатления там была очень интересная идейная программа. Использование витражей уже было нормой, но обычно это был дидактический рассказ из Библейской истории. Новизна Сент-Шапель в том, что здесь программа политическая. Это сюжеты, фактически выстраивающие историю рождения монархической власти от начала времен до Людовика. Она прерывается только в алтарной части, где изображены Страсти Христовы, - и на западной стене, где, как обычно, представлен Апокалипсис.
Витражи ведут нас через всю мировую историю, но красной нитью проводят идею формирования власти: и, начиная с вывода еврейского народа из плена, главными фигурами становятся духовные лидеры и первосвященники, такие как Моисей и его брат Аарон. Кстати, жезл Моисея тоже был среди реликвий, купленных Людовиком. Дальше идет рассказ о разделении 12 колен Израилевых, о том, как над ними ставят начальствующих, т.е. в принципе о генезисе единоличной власти. Потом идут рассказы о героях древности - о Гедеоне, Самсоне, Иисусе Навине, тех, кто боролся за обретение обетованной земли. А на другой стене из ветхозаветной истории выбраны сюжеты, рассказывающие о формировании царской власти. Здесь появляются Давид и Соломон, в Средние века ставшие архетипами идеальных правителей. И Людовик вписывается в эту историю, поскольку финальное окно посвящено приобретению им реликвий. Там есть сцена, где они с братом несут реликварий тернового венца, есть сцена, где Людовик и епископ Санса представляют венец народу, есть просто образ интронизированного тернового венца. При этом в историях Юдифи и Эсфири есть намеки на правление матери Людовика Бланки Кастильской, которая помогала ему и часто была его соправительницей.
И символичны следы молельных мест короля и его матери: Людовик сидел под витражом, изображавшим первых начальников над коленами Израилевыми. А его мать - под витражом с историей Эсфири, которая спасла свой народ, веровавший в истинного бога. Политическая программа просматривается очень четко. Причем Людовик предстает именно благочестивым хранителем и наследником тернового венца. Тем самым подчеркивается его миссия "эсхатологического короля". Короля, который должен вести свой народ к спасению.
- То есть в нем еще и мессианство было.
- Да, он - викарий Христа, который, ведя народ к спасению, воплощает и самого Христа. С этим связано и его ощущение, что он готов принести себя в жертву. Отправляясь в оба крестовых похода, он был готов погибнуть. И когда погиб в Тунисе, говорили, что он уподобился Христу, принеся себя в жертву за веру.
- При этом, когда он в VII крестовом походе попал в плен, то откупился...
- Да, но когда он шел туда, то не знал исхода. И признавался, что это страшно. И трактовал это именно как готовность принести себя в жертву, что и случилось в VIII походе.
- Когда Людовик собирался в крестовые походы, эта идея была уже непопулярна среди рыцарей?
- В среде рыцарства она действительно ослабевала. Тем более, что предыдущие попытки организовать международные походы были не очень успешными. Здесь сыграл роль его личный энтузиазм. И когда он собирался в VIII крестовый поход, многие даже из его ближайших сподвижников не хотели идти.
- Почему в XIX веке витражи демонтировали?
- Из-за хрупкости стекла утраты появлялись уже в XIII-XIV веках. Тогда их успешно заменяли, витражное стекло производили по тем же технологиям, так что замены почти не видны, сейчас иногда их выявляют в виде вставок или поновлений. Их можно проследить только потому, что известно, что в конце XIV века изобрели новые пигменты. А в 1485 году решили полностью заменить большую розу со сценами Апокалипсиса. И все изъятые куски стекла вошли в "резервный фонд" по замене поврежденных участков. Но это нарушало исходный замысел витражей и их композицию. Дальше утрат становилось все больше, а в XVII-XVIII веках уже не производят прежнего витражного стекла - технологии утрачены. Поэтому для реставрации, чтобы не просто делать заплаты белым стеклом, покупали в маленьких заброшенных или захудалых приходских церквях витражи XIII века. И, естественно, утрат было много в эпоху революции. Но главные перемещения этих витражей случились в 1802-1803 годах, когда в Сент-Шапель решили устроить архивохранилище Дворца правосудия. И заложили нижнюю часть окон на 1,5-2 м. Эти части тоже пустили в оборот, в том числе продавали на антикварном рынке. Когда пришло время настоящей реставрации 1845-53 годов, то начали восстанавливать исходную программу витражей - и вместе с тем очень ветхие витражи заменяли новыми, созданными по восстановленной технологии. Тогда было восстановлено единство замысла и изъяты очень хрупкие фрагменты, которые теперь хранятся, в частности, в Музее Клюни и в Центре национальных памятников Франции. В Москву оттуда привезут соответственно 2 и 12 первоначальных витражей.
- Фрагменты каких 14 витражей вы покажете?
- Их не всегда легко идентифицировать, но предположительно там есть фрагменты из Книги Бытия с рассказом о египетском плене (с изображением фараона со слугой). Предположительно есть части из окна с французской историей (с возлежащим на смертном одре правителем, что можно идентифицировать как рассказ или об Иисусе Навине, или о французских королях - возможно, это Людовик VIII, отец Людовика IX). Будет фрагмент из Апокалипсиса с ангелом, выливающим чашу, из-за чего реки и моря преисполнились кровью – это легко идентифицируется. Мы постарались дать представление об производимом витражами эффекте - они будут установлены единой линией и подсвечены.
- Сент-Шапель стала авторитетной моделью?
- Ее авторитет вызывает цепную реакцию. Во-первых, на своих "контрагентов" всегда смотрят иностранные государи и всегда стараются друг друга превзойти. И, безусловно, патронат короля строительству играет огромную роль в росте престижа готики. А Людовик очень заинтересован в строительстве - чтобы в основанных им аббатствах были внушительные церкви. Они с матерью основали очень важные аббатства - Мобюиссон, Руайомон, Лис. Он - король-строитель, и эта модель заставляет соперничать с ним иностранных государей, а французский стиль воспринимается как самый передовой, поэтому повсюду приглашают французских мастеров. Например, в Англии также работают артели французских каменщиков, и здесь есть естественная преемственность.
Но самый интересный вклад Людовика в смысле Сент-Шапель связан с ней как с институцией, потому что это королевская капелла, место, где осуществляется новая модель королевского благочестия и хранятся величайшие святыни. И представители династии Капетингов, и иностранные государи начинают имитировать эту модель даже не с точки зрения стиля, а как институцию – "моя придворная капелла". Например, родственники короля из династии Бурбонов строят свою дворцовую часовню, которую называют тоже Святой капеллой, и туда помещают имеющиеся у них реликвии.
То же самое можно сказать и о новом искусстве. Обладая самыми обильными ресурсами, король собирает лучших мастеров Северной Франции во всех сферах - в книжной миниатюре, в витражном деле, в строительстве и, конечно, в ювелирном деле (самые искусные мастера делали, например, оклады литургических книг для Сент-Шапель и реликварии, поскольку почти все византийские реликварии постепенно были заменены на готические). Уровень королевских мастерских сильно влиял на другие области Франции. На выставке будут работы из разных регионов - резьба по кости, лиможские эмали, - но все они находились под воздействием того, что начинают называть парижской школой, связанной с двором. Поэтому когда говорят о "Золотом веке" Людовика в искусстве, подразумевают важную роль придворной культуры.
- Политика Людовика, при всем его благочестии, была направлена на укрепление собственной власти. При этом он был канонизирован. Если бы его сын не затеял канонизацию...
- Затеяли бы другие. Укрепление им монархической власти в смысле его канонизации не вызвало протеста. Когда он был жив, многим было очевидно, что он человек истинно благочестивый. Особенно после поражения в VII крестовом походе, когда он стал аскетом в быту, изнурял себя постами, считая, что неудача свидетельствует о греховности и его лично, и его народа.
- Он был искренен?
- Нам трудно судить, но думаю, что вполне искренен. Потому что описания, принадлежащие даже не перу монахов, а светского человека Жуанвиля, рассказывают о его искренних переживаниях. После поражения в VII крестовом походе он затевает реформы с нравственной программой. В частности, пытается реформировать нравы чиновников: запрещает им посещать бордели, богохульствовать, пить вино... Думаю, таких примеров в Европе того времени нет. Он учреждает инспекции по стране - особенно перед уходом в крестовый поход - чтобы те, кто хочет донести о несправедливостях и проблемах, сделали это, а инспекции потом исправили ситуацию. Он пытается улучшить положение дел в королевстве, всегда связывая это с нравственностью.
Он много поддерживал нищенствующие ордена и, как свидетельствуют современники, готов был чуть ли не лично трудиться над сооружением церквей. Есть замечательные зарисовки того, как сам он с братьями ходит с носилками на строительстве одного из соборов в основанном им аббатстве. Его уже при жизни называют чуть ли не святым. Когда он умирает, друзья и сподвижники уподобляют его Христу, называя мучеником. Многие считали, что он в таком статусе и должен быть канонизирован. Процесс канонизации инициирован с двух сторон - королевской семьей, заинтересованной в обретении святого короля, и доминиканцами и францисканцами, которым он покровительствовал. Генералы этих орденов обращаются в папскую курию. Цистерцианцы готовят житийные тексты и направляют их в курию как свидетельствующие о его благочестивой жизни документы. В результате процесса, шедшего 27 лет, - поскольку сменялись папы, а нужно было заслушать свидетелей и зафиксировать показания о посмертных чудесах - курия провозгласила его исповедником веры, сделав акцент не на мученичестве, а на благочестии. И он официально стал воплощением идеального христианского правителя, что для династии, конечно, стало колоссальным политическим капиталом.
- На какие еще предметы стоит обратить внимание на выставке?
- У нас будет несколько реликвариев, и это отдельный сюжет. Один из них с изображением Св. Франциска, который был одним из идеалов для Людовика. С Франциском связано мощное обновленческое движение в христианстве начала XIII века, которому он сообщил, я бы сказала, радостную ноту, поскольку Франциск убеждает, что мир прекрасен и создан для людей любящим богом. А реликварий с изображением Франциска, получающего стигматы, - это еще одна линия, в связи с которой можно сказать, что Людовик хочет имитировать поведение Франциска. Неслучайно францисканцы ценили Людовика и даже, по преданию, подарили ему подушку Франциска Ассизского, на которой тот скончался.
Еще будет корона-реликварий из Льежа. Согласно легенде, льежские монахи говорили, что свою корону их аббатству подарил Людовик. На самом деле корона – это реликварий: в нем восемь граней, и за хрустальными накладками "прячутся" разные реликвии. В том числе маленький фрагмент реликвий Страстей. Это и удивительное художественное произведение, и свидетельство об интересе к реликвиям, и об определенных художественных тенденциях, поскольку в экспозиции будет много реликвариев лиможской работы, которые, будучи сделаны в виде ларцов или архитектурных форм, скрывают святыни. Со временем приходит другая тенденция - за хрустальным стеклом реликвию показывать. У нас это движение хорошо прослеживается. Вплоть до полностью хрустального реликвария XIV века, который имитирует болонский реликварий для перста Людовика. Так что там все взаимосвязано.